Царь Тигран II на белой лошади во главе свиты из царедворцев и охраны ехал по направлению к главным воротам лагеря Помпея, когда Мамиконян, следовавший рядом верхом, вдруг тихо произнес:

– Государь, армяне живут во всех восточных римских провинциях и всех царствах Малой Азии. Если эта сила поднимется, то растерзает армию врага в клочья.

Царь недоуменно посмотрел на него:

– К сожалению, армяне не так сплочены, как хотелось бы. Весь армянский мир обменивается взаимными упреками, порождая подозрительность и чувство недоверия ко всему разумному. Мамиконян, будем придерживаться плана.

Процессия приблизилась к открытым воротам лагеря. Тигран спешился и прошел в широкие «porta praetoria» [76] . Его спутники остались у ворот, наблюдая, как царь в одиночестве шел по главной улице к центру лагеря, где высилась палатка главнокомандующего. Римские офицеры и солдаты, которые гурьбой высыпали посмотреть на это небывалое зрелище, бросали любопытные взгляды на армянского царя: повелитель огромной державы идет на поклон к повелителю мира! Именно так должны заканчиваться войны с Римом – противник признает поражение и полагается на милость победителя.

Тигран в пурпурном плаще и белой расшитой тунике с золотым поясом, с царской диадемой на голове, талисманом «аревахач» на груди шел уверенно, держа руку на рукояти меча. Путь ему преградил префект лагеря, и царь, отдав оружие – меч в золотых ножнах, – продолжил движение. Из палатки, украшенной на передних и торцевых стойках бронзовыми орлами, вышел Помпей. Он стоял и ждал; его обрюзгшее лицо расплылось в самодовольной улыбке. Тигран остановился в трех шагах от него, снял с седой головы золотую диадему с красными рубинами, синими сапфирами и оранжевыми топазами и стал преклонять колено, чтобы положить диадему к ногам Помпея. Римский полководец успел схватить его за правую руку и, как того требовал обычай, в знак глубочайшего почтения не допустил царя согнуть колено. Взяв из рук Тиграна диадему – главный символ власти царей Востока, Помпей заглянул ему в глаза в ожидании нужных слов.

Тигран сказал:

– Мое царство у твоих ног, правь им!

Помпей водрузил диадему обратно на голову царя и громко произнес:

– Объявляю тебя другом римского народа, продолжай править в интересах Рима и мира. Вместе отныне будем решать судьбу других государств!

Раздался бой барабанов, затрубили трубы и горны, подав сигнал «классикум», который обычно извещал о присутствии полководца-императора или когда производилось наказание воина со смертельным исходом.

– Прошу! – Помпей указал на вход в свой шатер, и Тигран вошел.

Пройдя через тамбур и оказавшись в богато обставленном полевом штабе, армянский царь, сопровождаемый римским военачальником, увидел большой стол, за которым сидел Тигран-младший. На его лице были написаны глухая ненависть и злорадство. Царь остановился, в глазах сверкнула молния, кулаки сжались, чувства выдали гнев. Ожидания не оправдались, и негодование царя вырвалось наружу:

– Тщетно ожидать от человека, обладающего полнотой творить справедливость, уйти от соблазна применить кнут!

Помпей среагировал мгновенно:

– Сильнейший определяет, что справедливо, а что должно подвергнуться сомнению!

Тигран-младший презрительно смотрел на отца. Человеческие отношения наполнены разными чувствами и включают гамму эмоций – от возмущения и обиды до похвалы и восторга, но сегодня преобладали гордыня, досада, неловкость.

Помпей занял место в центре стола, рядом с Тиграном-младшим, и, указав на стул справа от себя, пригласил:

– Царь Тигран, прошу присесть!

Подавив в себе злость и неприязнь к младшему сыну, царь занял место по правую руку от Помпея. В палатку вошли римские легаты, квестор, префекты и армянские царедворцы Гурас, Мамиконян, Гнуни и секретари. Все заняли свои места. Помпей встал:

– Тигран, я уважаю сильных, но, как учат мудрые греки, лаской почти всегда добьешься больше, чем грубой силой. Мы оба стремимся к миру, потому что ожидание победы в войне обычно затягивается, а иногда и вовсе заканчивается горьким разочарованием! – Помпей с видом триумфатора посмотрел на присутствующих. – Виновником всех твоих прежних несчастий является Лукулл. Я лишь вынужден по требованию римского народа исправить ту несправедливость, которую ты нанес нам в предыдущей войне. Приветствую тебя в моем лагере и намереваюсь сообщить принятое решение.

Помпей умел располагать к себе людей. Обуреваемый тщеславием, мнящий себя вершителем судеб мира, он, чтобы все почувствовали, как сильно ему обязаны, сделал многозначительную паузу, а потом продолжил:

– Так вот, хочу сделать Великую Армению другом Рима, а, как известно, у наших друзей есть только одно обязательство: не помогать нашим врагам.

Произнося речь, он источал алчность и жажду власти. Все молчали. Римские командиры всем видом выражали согласие и превосходство, армянские гости – недвусмысленное разочарование и недоверие. Обращаясь к Тиграну, главнокомандующий объявил:

– Ты, как и раньше, – царь царей, и владеешь Великой Арменией!

При этих словах Тигран-младший непроизвольно воскликнул:

– Как?!

Помпей грозно посмотрел на него, потом сказал:

– Царь Тигран, ты выплачиваешь Риму за нанесенную обиду контрибуцию в шесть тысяч талантов…

Выплатой контрибуции Тигран выкупал право добычи, которое принадлежало победителю.

– …и лишаешься приобретений за границами своего царства. Сирия, Финикия и захваченные тобой области в Киликии и Галатии уступаются Риму, но взамен… – Помпей лукаво улыбнулся и торжественно посмотрел на Тиграна, – ты получаешь восточную часть Малой Армении, ранее принадлежавшую Митридату VI.

Бровь Тиграна II взлетела вверх, на лице отразилась досада, хотя скорее это было изумление. Помпей ухмыльнулся: сюрприз явно произвел впечатление.

– Софена будет управляться Тиграном-младшим! – главнокомандующий взглянул на юношу.

У молодого армянина вскипела кровь. Слова Помпея ставили крест на его мечте стать правителем Великой Армении. С безумными глазами он вскочил со своего места:

– Если кто и должен править Великой Арменией, так это приверженец римского образа жизни, который верит, что сильный всегда прав!!

Помпей злобно посмотрел на него, подумав: «Чересчур противоречив, недостаточно послушен, опасен!», но вслух буркнул:

– Кому более позволено, чем надо, желает больше, чем следует!! Тебе, бессовестному, злорадство милее стыда!

– Я не стыжусь того, что делаю! – Тигран-младший дерзко смотрел в лицо полководца.

Римские офицеры неодобрительно заворчали, хмурясь и цокая языком. Помпей, взбешенный такой наглостью, надвинулся всем своим грузным телом на юношу и рявкнул:

– Только я, наделенный римским народом законной властью, решаю, кто прав, кто виноват, и как будет устроен мир! – Потом успокоился и сказал то ли себе, то ли царевичу: – Кто преодолевает гнев, тот преодолевает врага!

Обиженный Тигран-младший сел на место.

Царь Армении, помня поговорку «Лекарство от бед есть спокойствие духа», молчал и с иронией наблюдал за этой бурной сценой. Он видел перед собой самодовольного, ограниченного Помпея, который совершал ошибку за ошибкой, и своего младшего сына, потерпевшего жизненный крах. Как в истории отзовется сегодняшний день? Ясно одно: Великая Армения получает время для восстановления и развития.

Когда перепалка закончилась, Тигран встал и произнес:

– Условия принимаю, как и считаю тебя, Помпей, личным другом.

Кассий, получивший награду в Армении – очаровательную девушку Рипсимэ (квестор обещал жениться, и она согласилась сбежать с ним от отца), поднес пергаментные свитки с арташатским договором, и две стороны его подписали, приложив перстни-печати. Римляне одобрительно загудели, а легат Габиний вскочил и выкрикнул:

– Победа любит старание! Во славу Помпея, во славу Тиграна!