С рассветом мост был готов, и войска двинулись в путь. Из растительности теперь попадался лишь можжевельник, потом и он исчез, и римляне уже шли по засушливой горной степи. Было жарко, и, как только появилась горная речка, сделали привал. К Лукуллу подскочил Аппиус Клодий:

– Проконсул, разведка докладывает, что впереди много пещер, возможны нападения с флангов.

– Клодий, усилить фланги легкой пехотой и быть начеку. – Лукулл почувствовал, что поход может обернуться катастрофой.

Колонна двинулась вновь, и перед глазами воинов открылись скальные остроконечные вершины, пугающие и безжизненные, и хребты, прорезанные глубокими ущельями. За поворотом предстала взору величественная гора Симсар, на которую Лукулл взглянул с почтением:

– Эта гора Симсар, и названа она в честь Сима, прародителя иудеев, арамеев, арабов и остальных семитских народов.

– Выглядит устрашающе, – сказал Мурена.

В этот момент раздался оглушительный грохот, земля содрогнулась, и все увидели, как камни и горные породы низвергались с горы лавиной. Колонна остановилась, Лукулл с тревогой вглядывался вперед, дожидаясь донесения. Прискакал трибун из первого легиона:

– Проконсул, камнепад! Человек пятьдесят из легиона Секстилия снесло в пропасть, травмы получили еще столько же, дорога перекрыта!

– Бросить людей на расчистку дороги! – приказал командующий.

– Могли ли мы сами спровоцировать камнепад? – спросил Мурена.

– Не знаю, – задумчиво ответил Лукулл.

Потратив полдня на расчистку дороги, римская колонна войск осторожно двинулась дальше. Огибая гору, все с ужасом смотрели наверх, ожидая от горы прародителя новых сюрпризов. В тишине раздались хлопок и шипящий шум. Звук нарастал и быстро превратился в угрожающий. Солдаты с негодованием и ужасом смотрели, как мощный поток воды вдруг вырвался из оков горы: подземная река нашла себе выход именно в том месте и в то время, где и когда шла римская колонна, и вспененный поток смыл около тридцати тяжелых всадников в ущелье. Дорога была опять повреждена, и, пока инженеры ее ремонтировали, Лукулл собрал легатов, развернул перед ними карту и говорил:

– В горах опасно. Явления, которые мы с вами наблюдали, иногда возникают.

– Проконсул, почему мы оказались на пути камнепада? – спросил растерянный Секстилий.

– Секстилий, разрушаются горные породы, маленький камень, падающий с большой высоты, может послужить причиной обвала целых склонов, – неубедительно ответил Лукулл.

– А прорыв воды на склоне горы? Тоже маленький камень? А разрушение моста – это что? – в крайней степени раздражения спросил Публий Клодий.

Лукулл молчал. Потом произнес:

– Как только дорога будет восстановлена, мы пойдем дальше. Увеличить дистанцию между подразделениями и шеренгами в легионах. К заходу солнца должны выйти в Мушскую долину.

Северные склоны Тавра уже не были такими живописными, как южные. На горных плато было полупустынно: реки пересохли, безлесье, только травы и полынь. Тяжелая поступь римских воинов поднимала пыль с кристалликами соли – почва имела высокое содержание солей, – и римляне, чувствуя враждебное отношение к себе природы, ускорили шаг, чтобы как можно быстрее, преодолеть злосчастное ущелье.

Солнце склонялось к закату, когда авангард войск наконец преодолел цепь гор в Тавре. Подразделения спускались в Мушскую долину, покрытую сплошным туманом, и казалось, что солдаты погружаются в молоко. Слово «муш» имеет в армянском языке значение «туманный», и едва ли это было известно римлянам. Движение продолжалось в полном тумане, различить что-либо в двух шагах было трудно. Послышались странные звуки, из охранения вдруг стали исчезать солдаты, десяток повозок было перевернуто и разбито, вспыхнула повозка со смолой, но когда на конный отряд вихрем налетела вражеская конница, а легкая пехота была обстреляна стрелами, понеся существенные потери, объявили тревогу, и легионы прямо на дороге подготовились к бою, закрывшись щитами, и солдаты, зажимая в руках копья, мечи и топоры, приготовились сражаться. Так они стояли довольно долго, пока ночью не расселся туман и луна не осветила темно-изумрудную долину.

Лукулл вне себя от ярости кричал:

– Это происки Тиграна!! Они воспользовались складками местности, погодными условиями и темнотой, чтобы ослабить нас мелкими стычками. Не получится! Мы приспособимся ко всем природным и климатическим условиям! Мы будем двигаться дальше!

Легаты молча выполняли все приказы командующего, мечтая об отдыхе и сытной пище, а с рассветом, не мешкая, стали разбивать лагеря, выставив охранение. Со скалы на кропотливую работу римлян смотрел Тигран. Повернув голову к Мамиконяну и своему брату Гурасу, жестко сказал:

– Изматывать и истреблять противника везде, где можно!

Легаты собрались у палатки командующего, установленного в центре лагеря Мурены, и разговаривали между собой.

– Посевы хлебных злаков еще зеленые! – раздраженно сказал Публий Клодий.

Услышав его голос, Лукулл вышел из палатки:

– Публий, что ты говоришь? Осень, урожай должен быть собран!

– Проконсул, южнее Армянского Тавра наступило время жатвы, а здесь пшеница еще не созрела! – воскликнул Публий.

– Странно, – произнес Лукулл.

– Это затруднит снабжение армии продовольствием, – предположил Мурена.

– Высылайте отряды по деревням, реквизируйте все, что есть, – приказал командующий.

– Они преследуют нас по пятам, – в подавленном состоянии произнес Секстилий. – Мой легион понес существенные потери.

– Уничтожено с десяток повозок с продовольствием, – подтвердил Аппиус Клодий.

– Тигран по‑прежнему продолжает избегать генерального сражения, – размышлял вслух Лукулл.

– Похоже, он хочет расстроить снабжение продовольствием нашего войска, – произнес Мурена.

– Еще не вступив в бой, мы понесли значительные потери! – истерично заявил Публий Клодий.

– Публий, успокойся. – Лукулл попытался говорить ободряюще. – Наберись терпения. Впереди нас ждет великая добыча – богатейший город Востока Арташат.

– Если так пойдет дальше, – отстраненно сказал Секстилий, – наша мечта захватить богатую добычу разобьется о камни этой враждебной страны.

– Секстилий, что за панические настроения?! Ты уже предрекаешь, что не видать мне почетного прозвища «Армянский»?

– У меня дурное предчувствие насчет нашего похода, ощущение предстоящей беды.

– Секстилий, догадки, предчувствия, навязчивые состояния… Это все из области чувств и мистики. Просто тебе что‑то померещилось. Сконцентрируйся, учись влиять на реальность, а не следовать в плену ошибок и заблуждений, – сказал Лукулл и, обернувшись к секретарю, приказал: – Секретарь, приказываю Сорнатию оставить Понт и присоединиться к нам в районе Арташата, выдвинувшись к городу с севера. Я подпишу приказ немедленно. Отправить письмо наместнику Киликии Марцию – выслать легион нам в помощь. И еще. Выдать солдатам дополнительное вознаграждение за горные условия.

Войска Тиграна II тоже прошли Армянский Тавр, только по другому проходу – перевалу Зорапаак, и разместили свои лагеря в складках гор и холмов, незаметно наблюдая за противником. В шатре царя Тиграна собрались приближенные, чтобы выработать план дальнейших действий.

– Они убивают наших жителей и грабят страну, хотят превратить ее в рабскую провинцию, – сказал Гурас. – Жители горных районов стали настоящими мстителями.

– Тактика ведения горной войны себя оправдывает, – высказал свое мнение Мамиконян.

– Враг, конечно, силен, но наш народ тоже непрост: стойко переносит удары судьбы, – произнес Тигран.

– Народному горю – народный гнев! – провозгласил Гурас.

– Самобытность нашего народа и его патриотизм столь сильны, что на защиту родины готов встать каждый, – произнес Айказ.

– Римляне крупно просчитались, напав на твое царство, государь, – сказал Евсевий.

– Предлагаю продолжать взятую на вооружение тактику – внезапными нападениями конницы обессиливать врага, – обратился к царю Артавазд.